Page 183 - Из русской культурной и творческой традиции. - Лондон: OPI. 1992

«града Китежа». Искание не всегда значит нахождение, а
отсюда ■— та неудовлетворенность, та тоска (ее можно на­
звать «метафизической», если не религиозной тоской), кото­
рая, сознательно или бессознательно, красной нитью прохо­
дит через многие крупнейшие явления, напр., русской лите­
ратуры. Метафизические просторы, т. е. вернее, бессозна­
тельная жажда их, жажда последнего, решающего смысла
жизни и вообще всякого существования, а за ненахождени-
ем его отрицание жизни, разочарование в жизни, — вот чем
уязвлена душа многих особенно характерных и особенно
близких самому писателю героев Чехова. Та же грусть, та
же тоска — за ненахождением этого последнего смысла жиз­
ни, — грусть о вянувшей красоте, о преходящести всего ле­
жит на творчестве Тургенева. И заостряется эта тоска и в
«Исповеди» Толстого, в его исканиях и борениях, и особенно
во всей этой борьбе за Бога — но борьбе победной: Бог побе­
дил и раскрылся, как конечный, решающий и благой смысл
мира — в душе Достоевского.

3

Хотелось бы здесь остановиться несколько подробнее на
некоторых примерах, иллю'стрирующих эту тоску, столь
присущую народной душе. Р у с с к а я песня, столь люби­
мая народом, столь понятная народу, выросла из этих глу­
бин, заряжена этой бесконечной тоской, этим устремлением
в даль, этим выходом на простор, этой болью неудовлетво­
ренности. Знаменитое описание песни Якова в тургеневских
«Певцах» как раз подчеркивает этот элемент тоски, «какой-
то увлекательно-беспечной, грустной скорби», «чего-то род­
ного и необозримо-широкого». Позволю себе здесь целиком
привести это всем нам известное место, которое вместе с тем
еще раз свидетельствует о том, как близко прикоснулся Тур­
генев к русской народной душе,, и о том, что последователь­
но «классовый подход» к русской литературе глубоко неве­
рен и противоестествен: с вершин этой «дворянской», уса­
дебной культуры открывались порой самые глубины народ­
ной души и народной жизни.
«За этим первым звуком, — так описывает Тургенев пение Яко­
ва, — последовал другой, более твердый и протяжный, но все еще
видимо дрожащий, как струна, когда, внезално прозвенев под силь­

180