Page 180 - Из русской культурной и творческой традиции. - Лондон: OPI. 1992

«Дело в том, что я от юности имел просто необыкновенное страст­
ное увлечение к странству, и это такая явилась во мне страсть, что
ничем не заменимо. Единственное у меня могу сказать врожденное
желаиие, одно, во что бы это ни стало, как видить все святые места
на лице вся земли. И прочее, что толко замечатилного имеет на себе
весь земной шар, и что толко под солнцем есть интересного. Вот было
мое пламенное желание. Болие сего я ничего на свете ни хотел».

Он сирота, старшие братья отдали его служить пастухом
на чужую сторону, где он и проводит ряд лет.
«Вдруг распалилось мое сердце до такой степени, что я все бро­
сил, побежал домой и заявляю, братия, что я болие не буду работать.
А желаю ити в Киев, и теперь, что хотити, то творити со мной...
В таком положении я по одной горсти собранную муку (поданную
ему сострадательными людьми) продал и на эти копейки я и решился
идти в Киев и таким образом и ходил я три лета. В течение трех лет
я все главные св. места посетил России, как то Киев, Почаев, Святые
горы, Задонск, Воронеж, Москву и окрестности ея, Новгород, Юрьев
монастырь, Петербург, Валаам, Соловецкий монастырь, Глинскую
пустынь, Саров и прочие монастыри и города, которых не буду име­
новать и выти 1в1а) три лета я много прошел уроков для жизни) но был
рад, что исполнилось мое желание».

Потом он три раза был на Афоне, а позднее, уже иеро­
монахом, он с мая 1896 года совершает еще более сложное
путешествие: Ростов Великий, Москва, Саратов, Царицын,
Калач, Ростов-на-Дону, Новороссийск, Одесса, Константи­
нополь, Афон (в 4-ый раз), Яффа, Иерусалим, где проводит
несколько месяцев, Суэц, Синай, Каир, Александрия, Бари,
Иерусалим, Назарет, Афон (5-ый раз), Одеоса, Киев, Ростов
Великий.
Эта романтика странствия нашла свое выражение и в
жизни культурных слоев, Эти восторженные паломничества
на Запад, эти увлечения Германией, Францией, Швейцарией,
Италией, этим Западом, который русской душе (Станкевичу,
Чаадаеву и многим другим) представлялся «страной святых
чудес», при этом Германией и Францией, не действительными,
какими они были, а глубоко окутанными в дымку поэтичес­
кой фантазия*, воспринятыми сквозь ореол средневековой
романтики, пребражающей серую современную действитель­
ность, — разве это не проявление того же самого духа томле­
ния по иному, сказочному краю, столь свойственного рус-

177