Page 226 - Из русской культурной и творческой традиции. - Лондон: OPI. 1992

раз княжны Марии, когда она уж е замужем и ведет днев­
ник о своих детях — в конце «Войны и мира»; или вот при­
езд Николая Ростова домой ттосле прусской кампании 1807
года — все родные радостно бросаются на него, обнимают,
рвут на части; младшие сестры и брат скачут вокруг него,
как егоза, но матери нет среди них, и вдруг он слышит
спешные шаги ... он не узнал их, ибо они так спешат к нему:
это — шаги матери! Укорененность в родном быте, любовь
к деревне, деревенскому укладу жизни и, вместе с тем, уча­
стие в западной культуре. Такова «семейная атмосфера лю­
бимых героев Толстого.
И как изображает он ритм — нормальный,регулярный,
не уничтоженный в своих основах даже таким потрясением,
как война 1812 года — семейной, обще-человеческой жизни,
так рисует он и ритм жизни природной, круговорот времен
года и годовой ритм сельских работ. Все это глубоко уходит
в родную русскую почву, из нее вырастает. Тут Толстой и
глубоко народен и вместе с тем и общечеловечен. Его более
всех русских писателей понимают и любят иностранцы. Ду­
маю, что и русские больше всего любят читать произведения
Льва Толстого и больше всего именно его призведениями на­
слаждаются.
Но есть и другая сторона в Толстом, которая подводной
струей протекает через его творчество, даже в самый жизне­
радостный его период: искание смысла жизни, соединенное
с сознанием преходящести того, что любишь. И радость жиз­
ни, и недоумение над жизнью. Вот эта боль, это недоумение
сначала мало окрашивают его творчество, хотя уж е входят
в его жизнь (уже со всей определенностью прорываются они
у него, судя по его интимным записям, в то время, когда он
жизнерадостный, полный подъема сил, 27-летний поручик
артиллерии стоит в резерве со своей батареей под Севасто­
полем и своей бодростью и веселостью духа заражает и под­
крепляет духовно своих товарищей). Это ■— тоска жиз­
ни, «йае&шяп У1'1зае», сознание тщеты пробуждается по­
том все сильнее (отдельными моментами) особенно после
смерти у него на руках ею любимого брата Николая, умер­
шего от чахотки. Но все это мало входит в его творчество:
жизнерадостность его творчества помогает ему преодолеть
тоску жизни, творчество и красота обновляющейся природы
есть главное противоядие этой тоски. А потом супружеская
любовь, счастливая семейная жизнь! Это — главное противо­
ядие против тоски жизни: жена, дети, и творчество, и хозяй­

223