Page 74 - Из русской культурной и творческой традиции. - Лондон: OPI. 1992

/Вашем глубокие корни, — это не мешает, что я еще хочу
поспорить; я не выдаю слов своих за истину, но только за ис­
креннее выражение своего убеждения и рад принимать исти­
ну из уст другого. Ваша диалектика очень верна; асе Ваши
доказательства выливаются из одного начала; но мне кажет­
ся, что Вы потеряли из виду основной закон всякой филосо­
фии — главную мысль, на которой она должна зиждиться. Ес­
ли цель всякого познания, цель философская есть гармония
между миром и человеком (между идеальным и реальным),
то эта же 'самая гармония должна быть началом всего. Вся­
кая наука, чтобы быть истинной наукой, должна возвра­
титься к ^своему началу; другой цели н ет87) . ..»
Для московских юных философов 20-30-х годов вообще
характерна эта захваченность идеей единства, духовного за­
кона рели вернее творческого, духовного начала и средоточия
1мира, питающего собой все, только из общения, из связи с
которым и все частное — и все отдельные науки и прелесть
знания и внутреннее развитие мира, и деятельность каждого
из нас, и деятельность и призвание отдельных народов по­
лучают свое значение, свой стимул, свое оправдание, свое
духовное место: в гармонической соподчиненности Целому.
А вот несколько черт этого живого, горящего умственно и
пытливостью и идеализмом душевным, и вместе с тем ис­
полненного жизнерадостности юношеского общения, вста­
ющего перед нами из записей современников.
«Другое общество», — так пишет в своих воспоминани­
ях Кошелев ■— «было особенно замечательно. Оно собира­
лось тайно, и об его существовании никому не говорили.
Членами его были: князь Одоевский, Иван Киреевский, Ди­
митрий Венивитинов, Рожалин и я. Тут господствовала не­
мецкая философия, т. е. Кант, Фихте, Шеллинг, Окен, Гер-
рес и др. Тут мы иногда читали наши философские сочине­
ния; но всего чаще и по большей части беседовали о про­
читанных нами творениях немецких любомудров. Начала,
на которых должны быть основаны всякие человеческие
знания, составляли преимущественный предмет наших бе­
сед. Мы собирались у князя Одоевского в доме Ланской.. •
Он председательствовал, а Дмитрий Веневитинов всего бо­
лее говорил и своими речами приводил нас в восторг 38».
Когда молодой Пушкин, освобожденный Николаем I из
ссылки в селе Михайловском, приехал в сентябре 1826 года
в Москву, то сразу образовался у него духовный «стык» с
этой веселой, остроумной, жившей усиленными культурны­

71