Page 232 - Наше дело правое

были.

«Чтоб такими же были… — с отвращением к самому себе подумал
боярин. — Чтобы такими ж сделались, как в Залесске, где готовы уже
любому сильному сапог лизать, не токмо саптарину. Да и Гаврила свет
Богумилович немало из юртайского обихода позаимствовал. Глядишь,
скоро заставит перед собой на брюхе ползать и лбом в пол биться…»
По всем меркам, саптары вели себя еще прилично. Пока они только
забирали понравившееся из богатого дома, не трогая женщин и не хватая в
мешки детишек, пользовавшихся, знал боярин, особым спросом на рабских
рынках Востока и Юга. Надолго ли хватит этого «пока», Обольянинов не
знал. И еще он не знал, кто не выдержит раньше — степные волки или же
лесные.

2

В Тверени настали смурные, тяжкие дни. Нельзя сказать, что отряд

темника Шурджэ сразу же принялся творить неописуемые зверства,
«вырубая всех, кто дорос до чеки тележной», или позоря без разбора всех
женок и девок. Грабили дома торговых гостей, не трогая боярские усадьбы.
Брезговали и концами, где жили простые твереничи. Но подвоз почти
пресекся — кому ж в голову придет тащиться в город, где орудует баскачий
отряд?
Но жить Тверени было все равно нужно, и торг приоткрылся, несмело
и неизобильно; однако же цены возросли многократно, потому что саптары,
подходя к лоткам, тотчас забирали все, что хотели. Пришлось вмешаться
князю Арсению, пообещав купцам отступного и возмещения проторей —
иначе простой люд не смог бы купить даже и снега зимой.
Темник Шурджэ сидел в княжьем тереме, истребовав себе счисленые
листы — «по дыму», «по сохе» и прочие. Разбирать записи ему помогал

пронырливый Терпило — гад оказался куда как сведущ в тверенских делах,
наизусть помня все даже самые мелкие деревеньки в глухих медвежьих
углах.
— Плохо твое дело, коназ, — в конце пятого дня бросил темник
Арсению Юрьевичу. — По всему вижу, обирал ты великого хана, дани
недоплачивая.
Встрепенулся Олег Творимирович — исчисления дани были его
заботой, они затеяли нудный спор с Терпилой, козыряя друг перед другом
уложениями предшественников ныне правившего в Юртае Обата, однако