Page 428 - Наше дело правое

Сторожевик стал на якорь у таймырского берега.

Они высадились вместе со взводом автоматчиков. Фетин не хотел
брать хромоногого грузина с собой, но Академик махнул рукой — одной
тайной больше, одной меньше.
Если что — все едино.
От этих слов внутри бывшего старшего лейтенанта поднялся не страх
смерти, а обида. Конечно — да, все едино. Но все же.
Они шли по камням, и Коколию пьянил нескончаемый белый день,
пустой и гудящий в голове. За скалами было видно ровное пространство
тундры, смыкающейся с горизонтом.
Группа повернула вдоль крутых скал и сразу увидела расселину —
действительно, незаметную с воздуха, видную только вблизи.
Начали попадаться обломки ящиков с опознавательными знаками
«Кригсмарине» и прочий военный мусор. Явно, что здесь не просто
торопились, а суетились.
Дальше, в глубине расселины, стояло странное сооружение — похожее
на небольшой нефтеперегонный завод.

Раньше оно было скрыто искусственным куполом, но теперь часть
купола обвалилась. Теперь со стороны моря были видны длинные ржавые
колонны, криво торчащие из гладкой воды.
Тонко пел свою песню в вышине ветряной двигатель, но от колонн шел
иной звук — мерный, пульсирующий шорох.
— Оно? — выдохнул Фетин.
Академик не отвечал, пытаясь закурить. Белые цилиндры «Казбека»
сыпались на скалу, как стреляные патроны.
— Оно… Я бы сказал так — забытый эксперимент.
Фетин стоял рядом, сняв шапку, и Коколия вдруг увидел, каким
странно-мальчишеским стало лицо Фетина. Он был похож на деревенского
пацана, который, оцарапав лицо, все-таки пробрался в соседский сад.
— Видите, Фетин, они не сумели включить внешний контур — а

внутренний, слышите, работает до сих пор. Им нужно было всего
несколько часов, но тут как раз прилетел Григорьев. К тому же они уже
потеряли самолет-разведчик, и, как ни дергались, времени им не хватило.
Академик схватил Коколию за рукав, он жадно хватал воздух ртом, но
грузину не было дела до этой истории.
Фетин говорил что-то в черную эбонитовую трубку рации,
автоматчики заняли высоты поодаль, а на площадке появились два солдата
с миноискателями. Все были заняты своим делом, а Коколия стремительно
убывал из этой жизни, как мавр, сделавший свое дело, которому теперь