Page 423 - Наше дело правое

— Сейчас нас будут убивать, вот. — Коколия заглянул Академику в

глаза. — Я вам расскажу, что сейчас произойдет. Если мы выйдем в эфир,
они накроют нас примерно с четвертого залпа. Если мы сейчас спустим
шлюпки, не выйдя в эфир, то выживем все. А теперь, угадайте, что мы
выбираем.
— Мне не надо угадывать, — сказал хмурый Академик. — Довольно
глупо у меня вышло: хотел ловить мышей, а поймался сам. Мне не хватило
времени, чтобы сделать свое дело, и ничего у меня не получилось.
— Это пока у вас ничего не получилось — сейчас мы спустим
шлюпку, и через двадцать минут, когда нас начнут топить, мы поставим
дополнительную дымовую завесу. Поэтому лично у вас с вашим Фетиным
и частью ваших подчиненных есть шанс размером в двадцать минут. Если
повезет, то вы выброситесь на остров, он в десяти милях. Но, честно вам
скажу, мне важнее восемь транспортов и танкер…
Он просмотрел в бинокль на удаляющуюся шлюпку.
— Матвей Абрамович, — спросил Коколия помполита. — Как вы
думаете, сколько продержимся?

— Час, я думаю, получится. Но все зависит от Аршбы и его машины
— если попадут в машинное отделение, то все окончится быстрее.
— Час, конечно, мало. Но это хоть что-то — можно маневрировать,
пока нам снесут надстройки. Попляшем на сковородке…
Коколия вдруг развеселился — по крайней мере, больше не будет
никакого отвратительного спирта и полярной ночи. Сейчас мы спляшем в
последний раз, но главное, чтобы восемь транспортов и танкер услышали
нашу радиограмму.
Это было как на экзамене в мореходке, когда он говорил себе — так
или иначе, но вечером он снова выйдет на набережную и будет вдыхать
теплое дыхание теплого моря.
Коколия вздохнул и сказал:
— Итак, начинаем. Радист, внимание: «Вижу неизвестный

вспомогательный крейсер, который запрашивает обстановку. Пожалуйста,
наблюдайте за нами».
Наушники тут же наполнились шорохом и треском постановщика
помех.
Семафор с крейсера тут же включился в разговор — требуя прекратить
радиопередачу.
Но радист уже отстучал предупреждение и теперь начал повторять его,
перечисляя характеристики крейсера.
«Пожалуй, ничего другого я не смогу уже передать», — печально