Page 48 - "Двадцать дней без войны"

Двадцать дней без войны

— Мне нужно было встретить тебя именно сегодня, потому что ты должен завтра у
нас пообедать. Ты должен познакомиться с Евгением Алексеевичем и увидеть, как мы здесь
живем.
Ему непонятно было, почему он должен идти к ним обедать, и знакомиться с ее
Евгением Алексеевичем, и смотреть, как они живут.
— Я не могу завтра у тебя обедать, — сказал он.
— Почему?
— Буду занят на киностудии до самого вечера.
— Тогда поужинаешь. Мы недалеко. Все равно ты придешь сюда ночевать; зайдешь
перед этим к нам и поужинаешь.
Лопатин молчал. С самого начала было глупо говорить ей, что он не сможет обедать,
потому что занят. А теперь неизвестно, что говорить.
— Хорошо, я приду прямо с киностудии, в половине десятого — в десять.
Он вынул из кармана гимнастерки карандаш и записную книжку, открыл на чистом
листе и положил перед Ксенией.
— Напиши адрес.
Ксения написала адрес и, отдав книжку, сидела и молчала.
Наверно, ждала, что он будет отказываться, и приготовилась объяснять ему, как она
хорошо все придумала и почему он не смеет этого портить. А теперь не знала, что говорить.
Ничего другого не было приготовлено.
Он тоже безжалостно молчал. Пусть сама говорит, если хочет.
— У нас одна комната, но гораздо теплее, чем здесь, у него, — наконец сказала
Ксения.
Он ничего не ответил, встал и снял с гвоздя свой полушубок, чтоб накинуть ей на
плечи.
— Не надо, мне пора идти. — Она поднялась.
Вячеслав Викторович вышел из комнаты матери и, оценив обстановку, взял с тахты
шубу Ксении и подал ей.
Лопатин стал надевать полушубок. Взглянув на него и поняв, что ему не хочется
провожать свою бывшую жену, Вячеслав пришел на выручку.
— Не одевайся, я сам провожу Ксению. Если через проходной двор, то это совсем
рядом, я знаю, а ты на обратном пути запутаешься!
Он надел пальто и старую, вытертую шапку с длинными ушами, которую Лопатин
когда-то привез ему из Заполярья, и, пропустив вперед Ксению, вышел.
На этот раз обошлось без объятий. Обидевшись, что Лопатин так легко согласился
не провожать ее, Ксения только протянула ему на прощание руку.
"Интересно, пригласила она его на завтра? — оставшись один в комнате, подумал
Лопатин о Вячеславе. — Если пригласила — будет проще. А может, и не пригласила. До
войны было бы странно — вот так прийти, меня пригласить, а его — нет. А сейчас, здесь, в
эвакуации, наверное, ничего странного — лишний рот!
Вячеслав Викторович вернулся быстро, не прошло и десяти минут.
— Жаловалась мне на тебя, — сказал он, стаскивая пальто и шапку.
— Так и знал.
— И на что жаловалась, знаешь?
— Тоже знаю. Жаловалась, что сам же оттолкнул ее от себя, а теперь, когда она,
несмотря на все, стремится сохранить хорошие отношения, не выражаю достаточных
восторгов.
— Невезучий ты, — сказал Вячеслав Викторович.
— Наоборот, везучий, — сказал Лопатин. — Лучше поздно, чем никогда.

48