Page 245 - Из русской культурной и творческой традиции. - Лондон: OPI. 1992

производил его быт, а потому, что он изображает те глубины,
из которых по убеждению самого этого народа, обновлялась
его духовная жизнь. Внутренний глубинный перелом в че­
ловеке, внезапный и вместе с тем долго подготовлявшийся
для религиозного сознания, прикосновение благодати к серд­
цу человека, — вот одна из центральных тем Достоевского,
к которой он неоднократно возвращается. Вспомним рассказ
о поединке молодого офицера, сделавшегося потом старцем
Зосимой, и его обращение к Богу. Волны радостного умиле­
ния заливают его душу после решительной победы над со­
бой, над своим старым «я». «Д ух даже у меня захватило сла­
достно, юно так, а в сердце такое счастье, какого я не ощу­
щал во всю жизнь». Напор этих волн благодати касается и
ожесточенной души Раскольникова, но не сразу, а уж е после
полутора лет пребывания на каторге. Сердце его вдруг ох-
ватилось умилением — умилением любви, которое пробуди­
ла в нем беззаветная любовь последовавшей за ним Сони.
«Как это случилось, он и сам не знал, но вдруг что-то как бы
подхватило его и как бы бросило к ее ногам. Он плакал и
обнимал ее колени.. Их воскресила любовь, сердце одного
заключало бесконечные источники жизни для сердца дру­
гого. Он воскрес, и он знал это, чувствовал вполне всем об­
новившимся 'существом своим» ... Здесь безмерная, себя за­
бывающая любовь и жалость поразили глубоко его душу,
раскрыли ее для благодати. В знаменитой главе «Кана Га­
лилейская», одной из высших вершин своего творчества,
Достоевский рисует порыв благодатного восторга, мистичес­
кого умиления, коснувшийся души Алеши. «Как-будто нити
от всех этих бесчисленных миров сошлись разом в душе его,
и она вся трепетала, соприкасаясь к мирам иным». Через
призму своего особого, индивидуального художественно­
психологического подхода — иначе это, ведь, и быть не мо­
жет — в изображении этих внутренних потрясений, Досто­
евский рисует духовные реальности, истинные переживания
души единичной и вместе с тем и народной (ибо пережива­
ния эти имеют и типический характер), прикасающиеся к
«мирам иным».
Тема: грешник и духовный переворот в нем была осо­
бенно близка Достоевскому, была особенно им прочувство­
вана, как своя, как родная. Недаром можно назвать его изо­
бразителем греха и благодати, силы греха и извращения
греховного, но и победы благодати над грехом. Тема безмер­
ной важности для народной души. Достоевский понял, что

242