Page 260 - Из русской культурной и творческой традиции. - Лондон: OPI. 1992

от молитвы плоды прозябать. Воистину, чадо, царствие небесное
внутри «а с -есть. Родилась во мне любовь ко всем неизреченная и сле­
зы: аще хочу — плачу бесцрестано. И столь сладостно мне сделалось
Божественное Писание, а наипаче Евангелие и Псалтирь, что не могу
насладиться, и каждое слово приводит в удивление и заставляет ме­
ня плакать. О Боже, безвестная и тайная премудрости Твоея явил
мне еси.»

Мы подошли к самому сокровенному и святому в жизни
(наших великих святых и праведников. Такое хотя бы ча­
стичное и весьма сдержанное приподнятое завесы над своим
внутренним миром духовным, какое имеем в этих записан­
ных иноком Парфением замечательных автобиографических
признаниях схимника Иоанна, признаниях, сделанных им
крайне неохотно, лишь на усиленные просьбы Парфения,
являются весьма редким исключением в нашей духовной
литературе. Но некоторые внешние сдержанные указания и
намеки дают нам иногда биографические записи, исходящие
от лиц, близко к этим подвижникам стоящих, иногда и ста­
рые жития или поучения. Так, и в житии Кирилла Бело-
озерского читаем про его умиленную молитву: «Девять лет
трудился он в поварне» (туда он был сначала назначен на
послушание) «и стяжал здесь такое умиление, что не мог без
слез вкушать хлеба ...» — «Преподобный до того проникнут
был любовью к Господу», читаем дальше в его житии, «что
(при служении литургии и во время чтений церковных не
мог удержаггься от благоговейных слез; особенно же лились
они у него во время келейного правила195)». Нил Сорский
славит «слезы покаяния»: «Слезы любовные, слезы спаси­
тельные, слезы, очищающие мрак ума моего.» Эти любовные
слезы являются источником радости: «В радости бывает че­
ловек тогда, не обретаемой в веце сем.» На сокровенную уми­
ленную молитву Тихона Задонского проливают некоторый
свет замечательные записки его келейника Чеботарева:
«Ночи юн имел привычку хтровождать без сна, а ложился « а рас­
свете. Упражнением его были в ночное время молитвы со поклонами,
но при том не хладные молитвы были, но самые горячие, от сокру­
шенного сердца происходили, так что иногда и гласмо вопиял он: «Гос­
поди, помилуй. Господи], пощади», и присовокуплял еще: «Кормилец
помилуй.» Сам же главою ударял о пол. Все же сие приос ходило в
нем от великого внутреннего жара и любви к Богу. Но также в самую
полночь выходил в переднюю келиго, пел тихо и умиленно псалмы

257