Page 266 - Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. М., АСТ.1989.

на Руси перехватило у язычества инициативу и шло от победы к
победе.
Решающим компонентом сложного процесса смены веры была
позиция города Киева, который по богатству и значению считался

третьим в Европе, после Константинополя. [519] и Кордовы.
Выразительное и лаконичное описание Киева сделано историком
Титмаром со слов поляков, побывавших в Киеве в 1117 г.: «В большом
городе, который был столицей этого государства, находилось более
400 церквей, 8 торговых площадей и необычное скопление народа,

который, как и вся эта область, состоит из беглых рабов, стекшихся
сюда отовсюду, и весьма проворных данов (датчан. — Л.Г.). Киев
оказывал постоянное сопротивление печенегам, приносящим много
вреда, и подчинял себе других» [520]

Вот и разгадка могущества Киева, его преимущества перед
прочими городами Руси! Для того чтобы бежать из плена, надо иметь
незаурядное мужество, физическую выносливость и заряд
биохимической энергии живого вещества, проявление которой мы
назвали пассионарностью. Киев, как губка, всасывал в себя
пассионарность всей огромной страны, подобно тому как то же самое
сделал во Франции Париж несколькими веками позже. И в Киеве не

возникало беспорядочности, или «броуновского движения
пассионариев», так как православие было этнической доминантой
киевлян задолго до Владимира. Каждый славянин или варяг,
приехавший в Киев и желавший в нем жить, мог это делать, приняв
православие и установив тем самым связи с местными христианами,
предки которых пережили захват их города Олегом в 882 г. и спасли

себя от репрессий Святослава в 972 г. Из их среды Владимир получал
самых верных и храбрых воинов, предприимчивых купцов и
трудолюбивых земледельцев. То, что он быстро сумел это уяснить и
использовать, действительно ставит его в один ряд с Константином
Равноапостольным. В таком деле, как обращение целой страны,
личные качества правителя — величина столь малая, что не подлежит
учету.

Умные советники Владимира это поняли и не стали мешать
процессам, идущим помимо их воли. Но они держали в руках бразды
внешней политики и нашли выход именно здесь. Вместо союза с
Константинопольским патриархатом Русь завязала отношения с

266