Page 63 - Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. М., АСТ.1989.
P. 63
малограмотные франкские короли приглашали ученых из
неправоверной Ирландии, из схизматического Константинополя и, уж
конечно, из Кордовы и Севильи, где жили ученые иудеи, которые
могли научить необходимым языкам — греческому, латинскому,
древнееврейскому.
Иудеи и христиане разных исповеданий были разбросаны по всем
крупным городам халифата, но кроме участия в экономической жизни
Ближнего Востока они обогатили мусульманскую культуру
переводами греческих авторов на арабский язык. В эпоху Омейядов
этой работой занимались христиане. Знаменитый Иоанн Дамаскин
остроумно пытался найти точки соприкосновения между
христианством и исламом, истолковывая предвечность Корана,
«Слова Божия», переданного Аллахом через архангела Гавриила
пророку Мухаммеду, как вариант учения о Логосе — «втором лице
святой Троицы».
С победой Аббасидов центр тяжести культуры переместился в
новый город — Багдад, построенный халифом Мансуром на западном
берегу Тигра. В Ираке были другие читатели, нежели в Сирии.
Большая часть иракских арабов происходила от буйных воинов Куфы
и Басры — военных колоний VII в. К их числу добавились персы и
потомки купцов, приезжавших в Басру через Персидский залив. Этим
пассионариям второго-третьего поколений нужна была собственная
идеология: философия и теология. Они обрели таковую и отделились
от правоверия. Их так и называли: «мутазилиты» (отщепенцы). Сами
себя они называли «людьми единобожия и справедливости». [107]
По сути дела, мутазилиты перестали быть мусульманами. Отрицая
несозданность Корана, они отрицали и святость его, что позволяло им
толковать суры (тексты) аллегорически, т. е. как угодно. Не признавая
предопределения, они выступали против фатализма на том
основании, что Аллах не предписывает творить зло, а поскольку такое
налицо, то оно исходит не от Бога, а от свободной воли. В этом они
смыкались с зороастризмом, ибо при отсутствии возможности выбора
между добром и злом свободной воле людей негде проявиться. Бога
мутазилиты считали непознаваемым, так что не было возможности
отличить его от шайтана. Рай и ад они считали метафорами, а не
реальностью.
63
