Page 290 - Наше дело правое

любил, однако он служил Залесску, а Дебрянск лежал на пути саптар. Если

Орда двинется на Тверень…
— С аспидом говорить проще, чем с ханом, — кивнул толмач. Орелик
в ответ только сдвинул брови. Он хотел ударить, но все-таки помнил, что не
сам по себе. Когда один из ортиев ударил дината, василевс сослал
строптивца на границу к варварам. Ортия звали Стефан Андрокл.
— Оставь, Терпила, — мягкий спокойный голос принадлежал Гавриле
Богумиловичу. — Нельзя вменять воинам княжью вину, несправедливо это.
Твереничи, скажите брату моему Арсению, что я хочу говорить с ним.

2

Гаврила Богумилович учился говорить по-элимски, а думать по-
анассеопольски. Князя тверенского, словно в насмешку, судьба одарила
севастийской внешностью. Резкие, хоть и правильные черты и темные
бороды в Анассеополе встречались на каждом шагу, не то что золотистые

киносурийские кудри и серые глаза. Другое дело, что, увидав тверенича
впервые, севастиец почувствовал себя обманутым. Смешно в почти
тридцать лет ждать встречи с детской мечтой, да еще на чужбине, но
брошенный саптарам вызов был достоин Леонида, и Георгий глупейшим
образом искал глазами своего царя из галереи. Старая мозаика не ожила, а
бунт обернулся сперва смирением, а теперь еще и бегством. Нет, севастиец
тверенича не осуждал — не брату убитого василевса осуждать обитателя
лесов. Георгий и сам предпочел скрыться, но он не бросал вызова
исконным врагам, и он, в конце концов, никого за собой не тянул, хотя мог.
Армия выбрала бы Афтана… Армия и половина провинций.
— Что смотришь, княже? — первым не выдержал молчания
тверенич. — Хотел говорить — говори. Или уже не хочешь? Или
свидетелей опасаешься? Так не буду я с тобой один на один говорить.

Наговорился.
— Не знаю я, что тебе сказать, — вздохнул владетель Залесска. — Что
тебе сказать такого, что раньше не говорил и что другие Дировичи не
сказали. Нет слов у меня, Арсений Юрьевич.
— А нет, так разъедемся каждый своей дорогой, разве что тоже
повернешь. Воины у тебя хороши, закрома полны. Последний раз тебе
говорю — встань с нами за земли роскские. Хватит добро в Орду возить да
спину гнуть, Гаврила Богумилович, эдак прокланяешься.
— Не знал я, что говорить, — Гаврила Богумилович медленно поднял