Page 271 - Из русской культурной и творческой традиции. - Лондон: OPI. 1992

вало у него и когда больше раздаст денег и прочего., в тот вечер он
веселее и радостнее был; а в который день мало, или никого не было,
в тот день он прискорбен бы л... Также и прохожие, на работу иду­
щие крестьяне в случае, еюли иной из них дорогой заболеет, у него
спокойное пристанище обретали. Он сам успокаивал их, даже свою
подушку и колпак приносил -им, и пищу понежней приказывал гото­
вить для них, чаем раза по два и по три на день сам поил их, по часу
и более сидел подле них и ободрял их приятными и благоразумными
разговорами. Некоторые из них умирали: он христианское и сострада­
тельное попечение -имел о них, чтобы больного напутствовать святыми
Тайнами; при таких «случаях сам присутствовал и при погребении бы­
вал. А которые выздоравливали, отходили в путь с награждением,
куда кому следовало».

И в политические и общественные идеалы русского на­
рода, и в политическую его жизнь — жизнь, полную столь­
ких погрешностей, слабостей, ошибок, а порой и преступле­
ний! — могла врываться и врывалась (так наптрипугер,
даже, во внешнюю политику русских царей 19-го века)
проповедь великодушия и сострадательной, мужественно­
широкой и истинно творческой любви. Дух истинного рыцар­
ства, питаемый из этой основы христианского прощения и
великодушия, мог иногда проявляться в отдельных незабы­
ваемых актах русской истории. Таким незабываемым актом
— победой не над врагом, а над собой является благородная
«месть» Александра I городу Парижу в 1814 году за гибель
Москвы в пожаре 1812 года.
В день Светлого Воскресения Христова, 29-го марта
(10-го апреля) 1814 года парижское население было свидете­
лем 'совершенно нового для него зрелища. Событие этого дня
послужило позднее императору Александру предметом его
беседы с князем А. Н. Голицыным.

«Еще скажу тебе о новой и отрадной для меня минуте в продол­
жении всей жизни моей», промолвил государь: «я живо тогда ощу­
щал, так сказать, апофеоз русской славы между иноплеменниками; я
даже их самих увлек и заставил разделить с нами национальное тор­
жество наше. Это вот как случилось. На то место, где пал кроткий и
добрый Людовик я привел и поставил моих воинов; по моему прика­
занию сделан был амвон, созваны были все русские священники, кото­
рых только найти было, и вот, при бесчисленных толпах парижан всех
состояний и возрастов, живая гекатомба наша вдруг огласилась гром­
ким и стройным русским пением. Все замолкло, все внимало!... Тор­

268